УСПАМІНЫ БЫЛОГА СТУДЭНТА БДУ, ЧЛЕНА-КАРЭСПАНДЭНТА НАН БЕЛАРУСІ А. П. АСТАПЕНІ АБ ПРАФЕСАРЫ Г. Г. ВІНБЕРГУ «ДА, БЫЛИ ЛЮДИ В НАШЕ ВРЕМЯ...»
2008 г.*
В 1956 г. я поступил на 1-й курс биологического факультета БГУ.
С этого времени вся моя жизнь так или иначе была связана с Георгием Георгиевичем Винбергом. Сначала учеба и специализация по гидробиологии на кафедре зоологии беспозвоночных, которой руководил Георгий Георгиевич, затем аспирантура и работа в созданной им лаборатории, которая продолжалась в самом тесном контакте до последних дней жизни Георгия Георгиевича.
Сейчас, по прошествии многих лет, анализируя прошлое, понимаешь, с фигурой какого масштаба нам выпало счастье общаться и какую роль сыграл он в судьбах каждого из своих учеников.
В памяти осталось неизгладимое впечатление от самой первой лекции, прослушанной на биофаке. Это была лекция Георгия Георгиевича Винберга, которую он читал первокурсникам, — что-то вроде введения в биологию. В то время в моем, да и не только в моем, представлении биология ассоциировалась с крупными животными, тайгой, охотой, экспедициями или с высокими урожаями, получаемыми благодаря усилиями Трофима Денисовича Лысенко. И вот, за какой-то академический час, Георгию Георгиевичу удалось очень ярко и доходчиво показать, что такое биология, все ее величие как краеугольного камня миропонимания и природоведения, разнообразие биологических наук от непопулярных в то время молекулярных основ жизни до биологических процессов планетарного масштаба. Я не очень эмоционален, но лекция была прочитана с таким блеском, что на первый в жизни перерыв вышел ошеломленный, вдохновленный и переполненный чувством того, что мне страшно повезло, что я попал на биофак.
Прошло три года и, придя 1 сентября на занятия, мы увидели, что первая лекция у первокурсников — История КПСС...** Комментарии излишни.
Особо следует сказать о студенческом научном кружке при кафедре зоологии беспозвоночных, организатором и бессменным руководителем которого был Георгий Георгиевич Винберг. По сути своей это был не студенческий кружок, а полноценный научный семинар. Георгию Георгиевичу удалось создать уникальную атмосферу кружка. Характерной особенностью было то, что на заседаниях кружка было одинаково интересно и комфортно как молодым, только прикоснувшимся к науке студентам, так и уже «матерым» аспирантам, ассистентам и доцентам кафедры. Круг обсуждаемых проблем был чрезвычайно широк — от первых студенческих работ и новинок научной литературы до обсуждения результатов экспедиционных и экспериментальных исследований, выполненных на кафедре. Сейчас, вспоминая этот период, понимаешь, какой неоценимой школой для всех участников кружка были замечания и комментарии Георгия Георгиевича. Как правило, он резюмировал выступления. Несколько четких фраз — и даже начинающим студентам, а иногда и самому докладчику становилось ясно, что он хотел сказать в своем выступлении и чем интересна его работа. Следует отметить одну характерную особенность Георгия Георгиевича Винберга. Несмотря на то что, обсуждая ту или иную работу, он достаточно сурово и прямо указывал на ошибки и недостатки, а редактируемые им рукописи очень часто были сплошь покрыты правками и замечаниями, он каким-то неуловимым образом умудрялся внушать автору, что работа чрезвычайно нужная, важная и интересная.
Как правило, человек уходил довольный, вдохновленный и настроенный на дальнейшую работу.
Кружок работал на абсолютно добровольных началах, без всякого административного принуждения. Хочешь — приходи, не нравится — не приходи. Но там было по-настоящему интересно, и это был основной фактор естественного отбора, формирующий круг людей, большинство из которых затем ушло в науку. Я был не слишком усердным студентом и имел несколько выговоров от деканата за пропуски занятий, но ни одного заседания кружка за все годы учебы не пропустил.
У меня хранится реликвия, имеющая отношение к кружку и Георгию Георгиевичу Винбергу, с которой связана почти детективная история. 18 марта 1961 г. на биологическом факультете торжественно отмечалось 100-е заседание студенческого научного кружка кафедры зоологии беспозвоночных. Отмечалось широко. Съехались старые кружковцы, уже давно окончившие университет, были приглашены сотрудники факультета, студенты других кафедр. В 22-й аудитории старого биологического корпуса (теперь это здание принадлежит географическому факультету) были накрыты столы. Вместо скатертей использовали рулоны миллиметровки. На столах напитки из разведенного спирта и шедевры кулинарного искусства, приготовленные под руководством такого аса этого дела, как Полина Самойловна Невядомская (первый директор Нарочанской биологической станции). Декан факультета Павел Григорьевич Петрович, будучи гидробиологом, принимал в организации этого мероприятия самое непосредственное участие и лично определял квоту выдаваемого спирта. В то время на такие мероприятия смотрели проще, и они довольно часто практиковались на факультете. Обстановка была самая непринужденная. Многие заслуженные кружковцы говорили о том, какую роль сыграл кружок в их жизни. Выступали с воспоминаниями.
Запомнилось выступление Петра Фомича Рокицкого, в котором он рассказал о первых шагах Г. Г. Винберга в гидробиологии в то время, когда они вместе учились в аспирантуре в Институте экспериментальной биологии у Н. Н. Кольцова.
Сейчас трудно припомнить, кому из нас первому под влиянием услышанного и выпитого пришла идея попросить Георгия Георгиевича написать что-то вроде напутствия тем, кто собирается посвятить себя науке. Скорее всего, это был Николай Гесь, в те годы бессменный редактор факультетской стенной газеты, у которого журналистское начало заметно доминировало над всем остальным. Поэтому вполне естественно предположить, что именно он сформулировал эту идею. Когда народ начал расходиться, мы (небольшая группа кружковцев и студентов других кафедр) подошли к Г. Г. Винбергу и попросили его что-нибудь написать нам, а мы обязуемся вскрыть это и прочитать ровно через десять лет. Георгий Георгиевич не сопротивлялся, взял ручку и, поскольку бумаги под рукой не было, что-то быстро написал прямо на миллиметровке, покрывавшей стол. Ему подали нож. Он, вырезал исписанный кусок бумаги, свернул его трубочкой и передал нам. Тут же возникла проблема, где спрятать это послание на целых десять лет. Естественно, что одно из предложений было поместить его в бутылку, а бутылку закопать в университетском скверике. К счастью, хватило ума не сделать этого. Коллективно решили передать письмо на сохранение Н. Д. Гесю. Он клятвенно заверил, что сохранит и ни в коем случае не заглянет в написанное. На случай, если с ним за десять лет что-нибудь случится, Николай Гесь доверил тайну хранения письма мне и моему однокурснику Лене Папковичу. Только мы знали, что винберговское послание хранится у Николая Геся в книжном шкафу за корешком 6-го тома полного собрания сочинений Пришвина.
Время шло, мы окончили университет, появились новые заботы, Винберг уехал из Мннска, и вполне можно было бы забыть о том, что где-то ждет своего часа эта записка. Но лет через шесть после описанных событий несколько человек, а именно, Леонид Шкляров, Леонид Папкович, Николай Гесь и я, все активные соучастники истории с посланием Винберга, решила «чтоб не пропасть по одиночке» собираться на регулярной основе. Договорились, что каждый месяц, 19 числа, после получки, в 6 часов вечера мы встречаемся в ресторане «Радуга», что на Привокзальной площади. Идея оказалась чрезвычайно плодотворной. Эпоха борьбы за трезвость еще не наступила, и мы в течение нескольких лет встречались в этом ресторане, который в народе носил название «Дуга», поскольку в его светящейся по вечерам вывеске буквы «Р» и «А» очень часто не горели. Естественно, что, собираясь, мы вспоминали студенческую жизнь и историю с посланием. Николай Гесь отчитывался о том, что тайник в целости, а он пока справляется с искушением досрочно прочитать, что написано в той записке. Таким образом, благодаря этим встречам ровно в срок послание Г. Г. Винберга было извлечено из тайника...
На пожелтевшей и ломкой от времени миллиметровке было написано: «В жизни свои законы. Судьбы различны, но есть опыт, который учит, что прямая дорога не самая легкая, не самая быстрая, но самая надежная. Кто знает, куда идти, тот хозяин своей судьбы, несмотря ни на что. Это оптимизм и основа существования науки, которая знает один путь — вперед, несмотря на препятствия.
Сравним, проверим!»
18 марта 1961 г.
Г. Винберг
Вспоминая о Г. Г. Винберге, нельзя не отметить очень важную черту его характера — научную принципиальность и бескомпромиссность. После знаменитой сессии ВАСХНИЛ Г. Г. Винбергу полной мерой досталось от борцов с так называемым «реакционным менделизмом — морганизмом». В Беларуси самыми злостными морганистами оказались известный генетик, бывший президент Академии наук Беларуси А. П. Жебрак и Г. Г. Винберг, который, кстати говоря, никакого отношения к генетике не имел. В отъявленные морганисты он был зачислен по двум причинам: во-первых, как представитель школы Н. Н. Кольцова и, во-вторых, поскольку им была написана в первый советский учебник по общей биологии для вузов (Общая биология. М., 1935) глава по генетике, в которой, естественно, упоминались и Мендель, и Морган. В результате Г. Г. Винберг был уволен с должности заведующего кафедрой, лишен права преподавать, и с 1948 по 1950 г. работал лаборантом. Однако в период этих гонений он, в отличие от многих, не изменил своим взглядам, ни разу не покаялся и стойко вынес все выпавшие на его долю лишения.
Всех, кто сталкивался с Георгием Георгиевичем Винбергом, поражала его организованность и работоспособность. Он работал всегда.
При полной нагрузке профессора и заведующего кафедрой он умудрялся заниматься интенсивной научной работой, рецензировал и редактировал многочисленные рукописи, поступающие к нему из редакций различных журналов, и прочее и прочее. Его хватало на все. Теперь, когда преподаватели биофака жалуются на отсутствие сил и времени, поскольку полностью поглощены учебным процессом, невольно вспоминаешь Г. Г. Винберга.
И последнее. У читателей этой книги может создаться впечатление, что в университете Г. Г. Винберга окружала атмосфера всеобщей признательности, любви и обожания. К сожалению, во многих случаях это было далеко не так. Верна поговорка «Нет пророка в своем отечестве». Администрация и, особенно, всесильное в то время партийное руководство его не воспринимали. Вернее, воспринимали как инородное тело. Слишком уж резко выделялся он уровнем интеллекта, образования, культуры. В результате Георгий Георгиевич Винберг ушел из университета. Минск потерял выдающегося ученого и педагога, а Санкт-Петербург приобрел.
А. П.Остапеня, зав. НИЛ гидроэкологии, чл.-корр. НАН Беларуси, д-р биол. наук, проф.
Асабісты архіў аўтара.
* Напісана спецыяльна для гэтай кнігі.
** Шматкроп’е аўтара ўспамінаў.